Каратели времени - Страница 59

В среде татарской орды происходит какое-то оживление. Внезапно от общей массы отделяются и, наращивая скорость, устремляются к нам тысяч пять. Что-то в облике этих всадников кажется мне странным. Достаю бинокль и вглядываюсь повнимательней. Ну, так и есть! На всех воинах одинаковые посеребренные шлемы и кольчуги. Ханские гвардейцы! То-то мне все утро царапала глаза некая странность в противнике. Только сейчас, при виде гвардейцев до меня доходит, что над татарским войском развевается ханский бунчук. Значит, этой ордой командует кто-то из сыновей поверженного вчера Казы-Гирея.

Гвардейцы между тем всё приближаются. Теперь уже даже невооруженным взглядом видно, что у них соблюдается нечто вроде упорядоченного строя. Заряжай! — кричу я своим бойцам. Понимая, что игры кончились, достаю «Калашников» и открываю огонь по атакующим. Аккуратно веду стволом вдоль четкой линии первой шеренги. Автомат слегка вибрирует в моих руках, со сверхзвуковой скоростью отправляя в сторону татар тонкостенные пули, наполненные гель-взрывчаткой. Гвардейцы валятся десятками. Да, что там! Счет уже перевалил за сотню! Но остальных это не останавливает, они так и продолжают скакать вперед сквозь кровавые облачка, оставшиеся от убиенных товарищей. Что же это такое?! Создается впечатление, что в атаку идут боевые роботы!

Лихорадочно меняю магазин и снова жму на спусковой крючок. Расстояние сократилось до трехсот метров и длинные очереди из АК-104 производят эффект, близкий к действию косы на росистом лугу. Первая шеренга просто исчезает! Но татары упорно продолжают приближаться! Товсь! — ору я своим ребятам. Уланы вскидывают карабины. Пли!!! — грохает мощный залп. Ещё пара сотен гвардейцев падает под копыта скачущих во втором ряду, но движение не останавливается!

Эх, помирать, так с музыкой! За мной! — кричу я, шенкелями отправляя коня с места в галоп. Кавалеристы устремляются за мной. Сюда бы сейчас ветеранов из 1-го Ударного полка, а не мальчишек-улан! Третий магазин ложится в приемник автомата. Вести стрельбу на скаку не слишком удобно, но я всё-таки умудряюсь попадать. Хотя и понимаю, что это уже бесполезно. Уланы заученно дают два залпа из пистолетов, унеся ещё сотни полторы татарских жизней. Но гвардейцам это как слону дробина. Отряды с грохотом сшибаются, и начинается рукопашная.

Мне досталось сразу два противника. Оба усатые, но тот, что под правую руку немного помладше. Давно привыкли сражаться парой — нападают в хитрой аритмической манере. Клинки так и порхают перед моим лицом. Давненько мне не попадались такие опытные соперники! Да и я не лыком шит! Помогая корпусом коня, нарочито бессистемно кручусь, постоянно меняя темп. Секунд через тридцать в раскосых глазах молодого татарина мелькнуло удивление. Видимо так долго им никто не противостоял. Ну, что же! Я готов и дальше удивлять вас, господа! В рваном ритме применяю несколько приемов из арсенала самураев. Противникам такая техника незнакома и молодой на мгновение открывается. Кончик моей сабли мгновенно перечеркивает его горло. Тот, что постарше, увидев смерть напарника, бросается в самоубийственную атаку. Через пару секунд мой клинок, раздвигая звенья кольчуги, до половины входит в грудь татарина.

Быстро оглядываюсь по сторонам. Мои ребята погибают один за другим, силы слишком неравны! Я снова с храбростью отчаяния бросаюсь в гущу схватки. Ещё несколько врагов находят смерть от моей руки. На меня наваливаются со всех сторон. Татарские клинки всё чаще пробивают мою защиту. Я просто не успеваю заблокировать все. Доспехи пока держат, но это ненадолго. Чья-то сабля погружается в незакрытое бедро. Сапог моментально наполняется кровью. Коварный удар в спину! Я почти уклонился, но кончик лезвия всё-таки входит в поясницу. Удар наотмашь слева! Я едва успеваю прикрыть лицо рукой. Кривая сабля, проскользив по наручу, срезает кончик локтя. От острой боли я на мгновение выпадаю из действительности, чем тут же пользуются враги. Сразу два или три клинка поражают неприкрытые доспехами участки тела. Кровавый туман застилает мне глаза, и я падаю на истоптанную копытами землю.

6 ГЛАВА

Очнулся я от холода и боли от острого камушка, впившегося в левый бок. Попытался открыть глаза — тщетно. Складывалось впечатление, что их чем-то заклеили снаружи. Бросив, после нескольких неудачных попыток, бесполезную затею с глазами, я сосредоточился на других ощущениях. Открытия стали поступать одно за другим. По данным остальных органов чувств выходило, что я, совершенно голый, лежу в неудобной позе на боку. Подо мной какая-то мягкая, но очень вонючая ткань. Скорее всего войлочная попона. Руки связаны за спиной, ноги под коленями. Судя по холоду, сейчас ночь и лежу я под открытым небом. Шума битвы и стрельбы не слышно. Где-то в отдалении похрапывают и изредка ржут лошади. Метрах в десяти от меня негромко переговариваются по-татарски несколько человек. Я начинаю сосредоточенно вслушиваться.

Татарский язык я начал изучать всего полгода назад, когда мы приступили к строительству базы на берегу Черного моря. За такое короткое время особых успехов не добиться, но я научился довольно сносно говорить, а понимал на слух практически все. Очень помогала постоянная голосовая практика при допросах пленных. Так что теперь я даже сумел понять, что один из собеседников говорит с сильным акцентом, вероятнее всего — польским. Через несколько секунд этот человек громко ругнулся: «Пся крёв!», и у меня окончательно отпали сомнения в его национальности.